друг наш, уснул; но Я иду разбудить его.12 Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет.13 Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.14 Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер;15 и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему.16 Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним» – то есть Иисус
задумал дать своему другу умереть, оставил его без просимой помощи, чтобы тот умер, и можно было потом совершить чудо и всех удивить. Милосердный Иисус в этой сцене представлен очень некрасиво, как циничный манипулятор, использующий страдания и смерть близкого Ему человека в своих личных целях – ведь мог бы исцелить дистанционно, как сына капернаумского сановника, но не стал, дал умереть, чтобы извлечь для себя выгоду в славе чудотворца – ай, как некрасиво. Опровержение этого будет чуть дальше.
«17 Иисус, придя, нашел, что он уже четыре дня в гробе.18 Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати;19 и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их.20 Марфа, услышав, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома.21 Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.22 Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. 23 Иисус говорит ей: воскреснет брат твой.24 Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.25 Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет.26 И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему?27 Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир» – ну да, ну да, Машиах, а кто же еще – но еще и Сын Божий, ну полный винегрет! И это говорит Ему женщина, являющаяся сестрой Его друга и последователя – при том, что он только что опроверг ее веру в сказочное воскресение мертвых!
«28 Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя.29 Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему.30 Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа.31 Иудеи, которые были с нею в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб – плакать там.32 Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.33 Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился34 и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.35 Иисус прослезился.36 Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его.37 А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?38 Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней.39 Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.40 Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?»
Вся эта сцена, включая оповещение, специальное промедление ради смерти Лазаря и проч.– очевидно, вымышлена целиком ради придания ей особой важности задуманного Иисусом чуда ради прославления Себя. Особенно умиляет, что Иисус прослезился после того, как Сам своего друга закопал, дав ему умереть. Уж что-нибудь одно: или узнал только что и расстроился, или знал, задумал воскресить – и тогда чего расстраиваться, когда все идет по плану?
Скорее всего, Он просто шел в Иерусалим в последние дни своей земной жизни, догадываясь, а возможно и зная, что Его там ожидает, но чисто по-человечески надеясь – а вдруг? Приписанное Ему нарочитое постоянное упоминание в предыдущих главах о Жертве, в которую Он готовится добровольно принести Себя Отцу, конечно, имеет целью подчеркнуть, что Его смерть не была обычным проявлением злой воли убивших Его фанатиков своей веры за ту религиозную рознь, которую Он осмеливался сеять в умах и душах иудеев – но именно задуманной Отцом ритуальной жертвой «за грехи» человечества «во искупление». Кстати, вся эта кровавая жертва собственной смертью отвращает от обоих, это какой-то обоюдный садомазохизм, типа «Иван Грозный убивает собственного сына», да еще и в извращенной форме, поскольку получается, что Бог приносит в жертву себе себя самого. Что же это за бог, которому для прощения нужна жертва? Конечно, все е же языческие представления племен о вполне себе телесной божественности. И ради чего все это? А – «да сбудутся писания»: в библии правило «жизнь чужую за свою», и потому Иисус теперь должен якобы искупить грехи человечества собственной смертью. Внедрение языческого принципа жертвоприношения снова и снова поворачивает оглобли в иудаизм, тогда как Иисус открывает нам Отца, который будучи ОТЦОМ прощает просто потому что любит.
А зачем Он вообще шел в Иерусалим на Пасху, если не приносить Себя в кровавую жертву собственному Отцу Небесному? Думаю, Он решился все-таки проповедь свою о Другом Боге донести до всех иудеев, собравшихся в Иерусалим на свой главный праздник года. Как сын Бога, Он знал, что возможно будет убит за это, но как человек, надеялся на то, что будет принят, как уже прославленный по всей стране великий чудотворец, и услышан иудеями, сумев отвратить их, «погибших овец дому Израилева» от их пагубного заблуждения своей ложной суеверной «богоизбранности». Тем не менее, он шел проповедовать и благовестить Царствие Небесное Отца, а вовсе не для того, чтобы быть убитым. Это было тяжелое решение, к которому Он готовился все три года своей проповеди не во враждебной Иудее, но в своей родной Галилее и окрестных странах. «16 Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Ин 10,16) Он шел в Иерусалим накануне Пасхи, и встретил на пути рыдающую в горе женщину, Марфу. Она, конечно, слышала об Иисусе – кто ж о Нем не слышал? – и встретив Его, в своем безутешном горе бросилась к Иисусу, как к последней надежде: «Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой», – и Иисус, как всегда, тронутый ее горем, обнадеживает ее: «Воскреснет брат твой». «Знаю что воскреснет в последний день», – она же иудейка по роду и вере, что она еще может сказать в ответ на то, что считает всего лишь банальным заурядным утешением встречного, посочувствовавшего ей. Но Иисус говорит ей невозможное: «Верующий в Меня если и умрет – оживет», – и, окрыленная надеждой, она бежит к сестре, зовет ее…
А далее:
«41 Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.42 Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня» – вот это очень важный момент для понимания природы чудес Иисуса в отличие от магизма нынешних церковных «чудотворцев по должности» – Чудо Божие Ему не принадлежит, Он им не распоряжается самовольно по своему хотению, но молится к Отцу о том, чтобы Бог совершил это чудо.
«43 Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.44 И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет» – СВЕРШИЛОСЬ!
И – наступившие последствия: видевшие уверовали в Него, и молва начинает разлетаться и вскоре достигает Иерусалима, в котором иудейский народ уже начал собираться на празднование Пасхи. Воскрешение Лазаря это поворотный момент в истории, когда напуганные явностью и публичностью чуда иудеи принимают решение устранить Иисуса, пытаясь защитить свое хрупкое учение, которое уже начало разваливаться на глазах.
Весь дальнейший кусок главы 11 вымышлен от начала до конца: тайное совещание иудейской верхушки